Первый раз зимовал радистом с августа 1922-го по август 1923 года на радиостанции "Цип-Наволок", служа в Пограничной флотилии ОГПУ, а с конца 1923-го по июль 1925 года в УБЕКО "Север" его назначили радистом на пять судов, включая всемирно известный географическими открытиями периода Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (1910=1915) "Таймыр". Кроме опыта, его огромному авторитету и искреннему уважению со стороны товарищей по дрейфу способствовали прекрасные черты характера: основательность, уравновешенность, рассудительность, доброжелательность, уважительное обращение со всеми и честность, в чем мы с вами убедимся, читая фрагменты его воспоминаний. Этот сплав морского и житейского опыта с добрыми свойствами души породил две формы обращения к нему: "Александр Александрович" и "дядя Саша".
Родился мой дядя 21 января (3 февраля по новому стилю) в деревне Полянки Вологодской губернии и Вологодского же уезда Турундаевской волости.
В 1908 году семья переехала в Архангельск, где отец, как и в Вологде, стал работать продавцом посудного магазина. Учась в церковно-приходской школе с 1909-го по 1913 год, Саша летом работал коноводом на выкатке леса. "Рассчитывались за эту работу с моим отцом, - вспоминал впоследствии Герой, - а я от него получал на конфеты".
Детской памяти свойственно сохранять удивительное. Так и 10-летнему Саше "хорошо запомнилось лето 1912 года... У причала Соломбалы, как раз у того места, где я обычно забрасывал свои удочки, стал в ту пору небольшой корабль... "Святой великомученик Фока"... Мы, мальчишки, часто бегали к причалу, чтобы посмотреть, как грузят на борт корабля невиданные предметы. Особое удовольствие доставляло нам дразнить огромную свору собак, сидевших на цепи и в клетках на палубе. Собаки отчаянно лаяли... Помню я и офицера с русой бородкой: суетившегося на пристани. Мы знали, что это командир... Это был странный корабль. Все корабли... увозили на себе лес, а на этом были почему-то собаки. Нам сказали, что корабль уходит к полюсу, что полюс находится где-то в море и что на собаках будут ездить по морю, которое около полюса всегда покрыто льдом, как Двина зимой. Все это было, конечно, очень интересно, но рыбная ловля интересовала меня в ту пору несравненно больше, нежели арктические экспедиции...
Смутно помню я и день отплытия "Фоки". Конечно, в ту счастливую пору мне и не могла прийти в голову мысль, что в будущем мне придется самому принять участие в... экспедиции. Еще меньше я думал о том, что корабль, на котором мне придется совершать этот дрейф, будет носить имя того офицера с русой бородкой, который летом 1912 года отправился на "Святом Фоке" к полюсу и нашел на пути свою гибель...".
В 15 лет Александр Полянский по окончании Островлянской второклассной учительской школы со званием "учителя школы грамоты" поступает конторщиком в Архангельский торговый порт, где работает до июня 1920 года, когда записался добровольцем в Рабоче-крестьянский Красный флот. Там его зачислили в Школу службы связи Белого моря, которую он успешно закончил в 1921 году. Автобиографии А. А. Полянского, подкрепленные с июня 1934 года еще и календарными записями в трудовой книжке, содержат сведения о... тридцати (!) местах службы в качестве радиста до того, как он в июне 1937 года, второй раз в жизни, ступил на палубу одного и того же судна, чтоб вместе с ним войти в бессмертие.
С 1921 по июнь 1937 года А. А. Полянский двенадцать раз в межрейсовые периоды назначался на береговые радиостанции. Что же касается работы на судовых радиостанциях, то до вторичного поступления на "Георгий Седов" в июне 1937 года он служил радистом на 18 судах. Есть сведения, что еще в 20 -е годы Полянский участвовал бортрадистом в разведочных полетах аэропланов и корректировал движение судов, указывал капитанам наиболее обильные места лежбищ морского зверя. Таким образом, к моменту назначения в рейс, принесший ему заслуженную всесоюзную славу, Александр Александрович освоил все типы аппаратуры, находившейся в ту пору в эксплуатации. Кроме того, шестнадатилетний опыт непрерывной работы на судах и на берегу попеременно, овладение секретами мастерства выдвинули его в ряд первоклассных радиооператоров с персональным званием - "снайпер эфира". "Почерк" ключа Полянского был в Арктике читаем "без переспрашиваний". О том, в каких условиях работали седовцы, можно судить по письму А. А. Полянского жене, не предназначавшемуся для печати. Он писал его, чтобы передать одним из самолетов, которые должны были в апреле 1938 года вывезти на Большую землю 184 из 217 зимовавших на "Садко", "Седове" и "Малыгине". Письмо писалось последовательно в нескольких тетрадях и заняло... 120 страниц!!! Тетрадям этим кто-то из журналистов "Правды Севера" дал название "дневник Полянского" и опубликовал фрагменты из них 14 и 15 января 1940 года, когда сам автор еще "шел" к Мурманску.
Под датой 23.01.38 читаем: "Ветер силой 8-9 баллов. У меня в каюте все выдуло... Сэкономил около 10 килограммов угля, значит, сегодня ночью еще будет тепло. Но это все относительно... на метр от пола температура плюс 17, а на полу минус 1 градус. В пожарном ведре замерзла вода". А это запись от 19.02.38: "Сегодня с полудня поднялся сильный западный ветер. Моя рубка так и трясется. Продувает всего насквозь. Даже шапку продувает и мерзнет голова". В статье, написанной уже после окончания седовской эпопеи, А. А. Полянский, анализируя механизм психологической адаптации к состоянию постоянной опасности, писал: "В дни, когда нам приходилось действительно туго, мы избегали сообщать подробности происшествия и аврала. Мало ли что можно написать сгоряча? Правильная оценка событий может прийти только тогда, когда все будет позади. Мы это прекрасно помнили и не спешили с нашими сообщениями... Почему-то всякая трапеза после аврала называлась "завтраком", даже если это происходило и в полночь. Во время этих "завтраков" никто не вспоминал об аврале. Мало говорили о нем и на следующий день. И действительно, зачем вспоминать о вчерашних делах, когда мы ежедневно могли ожидать новых неприятностей?
А ждали мы их непрерывно в течение всех 27 месяцев, проведенных нами в дрейфе. Под конец мы так свыклись с этим напряженным ожиданием, постоянная настороженность так прочно вошла в наш быт, что как-то потерялось ощущение самой опасности нашего положения". Иными словами, то, что "в пожарном ведре замерзла вода" или в той же каюте "шапку продувает и мерзнет голова", - это цветочки, об этом еще можно писать в отличие от подробностей множества случаев, "когда... приходилось действительно туго"! Первый Герой Советского Союза из славного отряда арктических радистов Э. Т. Кренкель в аналитической статье "Всегда вместе с Родиной", опубликованной в "Правде Севера" 4 февраля 1940 года, писал о работе Полянского: "...успешное завершение беспримерного дрейфа "Седова" во многом зависело от бесперебойной работы рации ледокола... и она блестяще выдержала трудное испытание... Ввиду ограниченного количества горючего связь с материком поддерживалась преимущественно на передатчиках малой мощности... С мая прошлого (1939. - Л. Б.) года радиостанция "Седова" работала в среднем по 11 часов в сутки. В последние дни дрейфа радисты "Седова" передавали и принимали ежедневно по 10 тысяч слов. Это астрономические цифры. Надо быть очень квалифицированным радистом, большим мастером, виртуозом, чтобы в суровых условиях Арктики выдержать такой необычный экзамен". В Кремле, на банкете в честь героев-седовцев, И. В. Сталин подозвал присутствовавших в зале детей Полянского - шестилетнюю Зою и пятилетнего Витю(моих двоюродных сестру и брата) - и дал им по яблоку. Узнав, что они не сказали спасибо, родители отправили их поблагодарить вождя. Тогда Сталин протянул им еще и по апельсину. Посмотреть на апельсины, подаренные Зое и Вите самим Сталиным, в дом Полянских долго приходили ребятишки Соломбалы.
В 1942 году Мария Алексеевна вместе с детьми на "Каре" отправилась к мужу на остров Белый, где он с апреля 1941 года был начальником полярной станции. Высохшие и растрескавшиеся "апельсины Сталина" остались в Архангельске. По возвращении их не нашли... На острове Белый Полянскому пришлось вспомнить и свою первую специальность - учителя начальной школы. Дочь в Архангельске закончила только первый класс, а сыну осенью еще лишь предстояло начать учебу. Всех жителей на полярной станции огромного острова было с детьми начальника... семь человек. Учил детей отец. Как учил, косвенно можно судить по тому, что сын в декабре 1944 года был принят в Архангельске сразу в третий класс. Оба закончили школу с серебряными медалями. Виктор Александрович окончил затем МВТУ им. Н. Э. Баумана в Москве, а Зоя Александровна после обучения в Архангельском пединституте 35 лет преподавала физику сначала в Заостровской школе, потом школе N 52 в Соломбале.
После возвращения с острова Белый и длительного отпуска за три с половиной года бессменной работы в Арктике А. А. Полянский служит начальником полярной станции в Маре -Сале, затем - острова Андрея. 9 сентября 1949 года ему присваивается персональное звание "инженер-капитан Северного Морского пути третьего ранга". С 20 июля 1951 года Александр Александрович - начальник инспекторской группы полярной станции Амдерма. 5 октября 1951 года, на борту судна, которое должно было доставить Полянского к новому месту службы, он скоропостижно скончался. В свидетельстве о смерти указано, что запись в книге ЗАГСа сделана 17 октября. Видимо, только к этому дню тело Героя было доставлено в Архангельск. Сказалась 30-летняя работа на несовершенной аппаратуре (искровых передатчиках), когда организм непрерывно оказывался под воздействием электромагнитного излучения на недопустимо близком расстоянии. Из соратников-седовцев проводить в последний путь смог его только Герой Советского Союза С. Д. Токарев. Похоронен А. А. Полянский на Соломбальском кладбище. До 50-летия он не дожил 121 день. Полянский был награжден орденом Ленина N 2627, медалью Золотая Звезда N 232, значком "Почетный полярник" N 7. За полярную вахту на о. Белом в 1941-1944 годах он удостоен медалей "За оборону Советского Заполярья" и "За победу над Германией в Великой Отечественной войне". Кроме того, в апреле 1940 года в СССР была выпущена почтовая марка N 732, посвященная Героям-седовцам. На ней пятнадцать портретов. В правом верхнем углу - Александр Александрович Полянский - единственный портрет соломбальца на почтовой марке за всю историю СССР!
Именем А. А. Полянского названо озеро в Антарктиде. Увековечили память о классном радисте и прекрасном человеке те архангелогородцы, которые подошли к ее берегам в начале 1956 года на "Оби". Главным инженером Антарктической экспедиции был Н. Н. Розов. В далеких 1937-1938 он дрейфовал в "Городе трех кораблей" вначале на "Садко" третьим механиком, а с марта под конец августа 1938-го - на "Г. Седове" старшим механиком. Похоже, именно Николай Николаевич и предложил хоть в Антарктиде увековечить имя А. А. Полянского, раз уж в Арктике объекта для этого не нашлось.
Имя А. А. Полянского, к сожалению, не поместили на Стелу Героев у Вечного огня в Архангельске. Но разве медали "За оборону Советского Заполярья" и "За победу над Германией в Великой Отечественной войне" не доказательство того, что Александр Александрович Полянский честно выполнял миссию, которую исполнять его назначило государство еще до Великой Отечественной войны, а с ее началом - оставили на посту начальника полярной станции бессменно в течение почти трех с половиной лет! Его имя, как и имена других Героев-седовцев архангелогородцев - В. С. Алферова, С. П. Буторина, С. Д. Токарева, Н. С. Шарыпова, а также капитана "Г. Седова" К. С. Бадигина, в 1941-1943 году в звании капитана третьего ранга командовавшего Ледокольным отрядом Беломорской Военной Флотилии и жившего в это время в нашем городе, - должны занять заслуженное ими место на Стеле Героев и в памяти архангелогородцев.
Вопрос: А ещё о чем можно вспомнить?
Ответ: Исполнился год, как меня избрали жители Нашей деревни руководителем ветеранской организации. Весь этот год я посвятил работе по увековечиванию подвига участников Великой Отечественной войны. В Свержне нет памятника погибшим воинам.
Был памятник на братской могиле установленный в 1950 году. Он был включён в список исторических памятников на территории Беларуси постановлением Совета Министров БССР от 26.08.57 г. №538.Этот памятник в 1965 году снесли, вернее просто закопали на месте захоронения павших бойцов. Через 60 лет после освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков, нет средств на восстановление этого памятника. Будем собирать деньги на его восстановление сами.